Даже шакалы сосцы дают,
    чтобы кормить своих детенышей,
но мой народ стал жесток,
    подобно страусам в пустыне[a].
От жажды язык младенца
    прилипает к нёбу его,
дети просят хлеба,
    но никто им его не дает.
Кто привык к изысканным яствам,
    выброшен на улицу,
кто в роскоши[b] воспитан,
    копается в кучах мусора.
Наказание народа моего
    превышает наказание Содома[c],
который был разрушен мгновенно,
    и руки человеческие даже не коснулись его.
Вожди Иерусалима были чище снега,
    белее молока,
тела их были румянее кораллов,
    на вид были подобны сапфирам.
А сейчас они чернее копоти,
    их не узнают на улицах,
кожа их сморщилась на костях их,
    иссохла, словно дерево.
Те, кто погиб от меча,
    счастливее умирающих от голода.
Испытывая муки голода, изнемогают они
    от недостатка полевых плодов.
10 Своими руками любящие матери
    варили собственных детей;
младенцы стали пищей
    во время гибели моего народа.
11 Господь выплеснул все негодование Свое,
    Он излил пылающий гнев Свой
и зажег в Сионе огонь,
    который пожрал основания его.
12 Не верили ни цари земные,
    ни все жители мира,
что неприятель войдет
    в ворота Иерусалима.

Read full chapter

Footnotes

  1. 4:3 Страусы откладывают свои яйца в песке и бросают их там, совсем не заботясь о своем потомстве.
  2. 4:5 Букв.: «на багрянице». Багряница – одежда багряного цвета, знак царской власти.
  3. 4:6 Или: «Грех народа моего превышает грех Содома».